Созополь, порт, шесть утра. Он уже ожидал меня возле своей лодки «Елена».
– Георгий, можешь называть меня Гоша, меня здесь все так зовут, – отрекомендовался высокий поджарый седовласый дед, одетый в тельняшку и джинсовые шорты, и протянул свою жилистую руку.
Я залез в лодку, Гоша завел двигатель, отдал концы, и «Елена» неторопливо двинулась в море. Был полный штиль, серое небо окрасило воду в свинцовый цвет, где-то за тучами собиралось вставать солнце. Рядом шло еще несколько лодок, капитаны приветствовали Гошу, небольшие сейнеры обгоняли наше суденышко, спеша в открытое море.
– Идут на промысел за килькой (в Болгарии она называется «цаца»), – объяснил капитан «Елены». – А мы сегодня будем ловить бычка.
За полчаса мы сильно отошли от берега и очутились посреди огромных поплавков, связанных между собой канатами. Они образовывали дорожки, как в плавательном бассейне, только для соревнований великанов: длиной 200–300 метров и в ширину 15–20.
– Это плантация для выращивания мидий. К каждому поплавку прикреплена веревка, погруженная в воду на восемь метров. На ней моллюски и растут, – говорит Гоша, глушит двигатель и привязывает лодку к одному из поплавков. – Дает за год 30–50 тонн мидий. К нам, в Созополь, приезжали итальянцы, говорили, что наши мидии самые чистые во всем Черном море. Старик достает пластмассовую коробочку, в которой шевелятся светлые тела.
– Черви?
– Нет, – брезгливо отрицает Гоша, – креветки, с ними приятнее работать.
Он умело насаживает наживку на три крючка и бросает грузило с крючками за борт. Бычок – рыба донная, поэтому крючки закреплены около самого грузила.
– Здесь глубина метров двенадцать, – говорит рыбак и подергивает указательным пальцем леску. От постоянной рыбалки его палец огрубел и заметно отличался от других. Почувствовав клев рыбы, Гоша, быстренько тянет леску. Леска трется о деревянный борт лодки, оставляя на нем зарубки.
– Красавец!
Он целует черного бычка сантиметров пятнадцать длиной, снимает с крючка и пускает в ведро с водой. Опять нанизывает креветку и закидывает за борт. Опять клюет, и процедура «креветка – крючок – за борт – бычок» повторяется несколько раз в течение десяти минут.
– Золотой ты мой! – довольно говорит мне капитан. – Ты приносишь мне удачу, я тебя буду всегда брать на рыбалку, сделаем общий бизнес, – смеется старик.
Гоше семьдесят лет, на рыбалку летом выходит ежедневно, разве что сильный шторм принуждает сидеть дома.
– Дома мне скучно, я привык быть в море. Несколько десятков лет ходил на рыболовецком траулере: Атлантика, Средиземное море. Бывал и в Канаде, Испании, Португалии. Потом работал в Созополе на заводе по выращиванию мидий, смотрителем маяка на острове Святого Ивана, устраивал туристам фиш-пикники. Моя внучка называет меня «старый морской волк», – улыбается «волк», и его лицо, закаленное морем, ветром и солнцем, порезанное глубокими морщинами, становится похожим на грецкий орех. Гоша рыбачит дважды в день: утром – бычки и креветки, после обеда – опять бычки и мидии. Улов он сдает в ресторан «Морская скала», который держит его брат. Бычки принимают по 1,5 лева (30 руб.) за килограмм. За день удается поймать 4–6 кг бычков.
– Денег хватает разве что на горючее, – подытоживает рыбак, но море – моя жизнь. Его лодке «Елене» (она названа в честь жены) уже двенадцать лет. «Короб» (так здесь называют лодки), восемь метров в длину и три в ширину, изготовлен из ольхи в Созополе.
– Я могу брать на борт до шести туристов, это у меня отмечено в лицензии. Кстати, на такую рыбалку у меня тоже есть лицензия. Оба разрешения стоят по 200 левов на год.
Солнце едва лишь вынырнуло из-за туч, а в ведре уже барахталось килограмма полутора бычков.
– А теперь пойдем на остров Святого Ивана. Я буду ловить мидий и креветок, а ты сфотографируешь утренний Созополь, его хорошо видно из развалин старинной крепости.
Мы пристаем к острову, и я с нетерпением жду, как Гоша будет нырять в поисках мидий. Вот он берет большой подсак, на конце которого прикреплено длинное лезвие, окунает в воду, дважды скребет скалу и вынимает ее уже полную мидий.
– Позавтракаем.
Старик достает из лодки бутылку белого сухого вина, наливает в стаканчики, потом умело открывает ножом мидию и подает мне. Мы выпиваем и закусываем сырыми мидиями. Только бы она не зашевелилась в животе, подумалось мне. Мидия оказалась на удивление вкусная. Гоша опять наливает и опять мидия.
В восемь утра и натощак вино пошло как в сухую землю, пробуждая почти животный аппетит. Мидий мы поглощали с безумной скоростью, и скоро гора морепродуктов исчезла в наших животах. Бутылка вина опустела, и каждый занялся своим: Гоша ловил креветок для своей послеобеденной рыбалки, а я слонялся по острову, заглядывал в окна смотрителя маяка, изучал развалины древней крепости и фотографировал Созополь, который прятался от меня в утренней мгле. Через час, я пришел к «Елене».
Гоша завел двигатель, и мы двинулись на плантацию мидий половить еще бычков. Гошины руки крутили штурвал («он с ракетного катера - знакомый военный моряк подарил»), направляя «короб» на место рыбалки.
А наше место на острове уже заняли две лодки, привезшие туристов на фиш-пикник. Такие вылазки длятся с 9 утра до 3 часов дня и стоят около 20 евро с человека. В цену входит еда, напитки, чистое море и августовское солнце. Мы пришвартовались к поплавкам, и морской волк начал действовать уже по знакомому алгоритму. Но в этот раз я уже перестал приносить удачу, и, наловив полкило бычков, мы легли на курс домой. Дорогой Гоша чистил рыбу, мы пили домашнее вино – «мой зять его делает, живет вон там, в Поморье» – и снова ели мидий.
«Елена» заняла свое место у причала, я ступил на берег, который почему-то покачивался то ли от вина, или от морской качки, и опять попал в курортную цивилизацию.
А вечером наша компания посетила «Морскую скалу», взяли по порции «моих» бычков, пива и наблюдали, как за островом заходит солнце, а маяк зажигает свой огонек.